Открытое обращение о преследованиях от сотрудницы КБИГИ Хакуашевой Мадины

"Вынуждена обратиться к Вам с просьбой защитить мои права. Утром 11 ноября ко мне без предупреждения явились сотрудники ФСБ и Центра Э. На протяжении нескольких часов проводился обыск в квартире, были изъяты два персональных компьютера (мой и моего мужа), телефон, документы, книги, тексты, записи, заметки и пр., которые представляли для них интерес.

Такой же обыск был произведен в моем кабинете института гуманитарных исследований (ИГИ КБНЦ РАН) с изъятием книг, записей и документов.

Копии описи изъятия и бумаги, с которой я ознакомилась (даже не запомнила ее содержание) мне не оставили.

Одновременно проводились обыски в кабинетах Алоева Т.Х., Алхасовой С.М., Тазиева Р.Х. Мне стало известно, что незадолго до этих событий в прокуратуру неоднократно вызывали Мирзоева А.

Уже глубоким вечером 11 ноября меня отвезли в Центр Э и составили протокол опроса.

Через несколько дней я обратилась к майору ФСБ А. Карданову, который вел мое "дело", с просьбой скопировать файл моей плановой работы. (В настоящее время у нас в КБИГИ проходят годовые отчёты). Он обещал перезвонить, но так и не перезвонил.

В моем компьютере остался огромный архив документов, книг, статей, записей и пр.

До этого на меня и нескольких общественных деятелей КБР в социальных сетях появились клеветнические грязные статьи. Я на них не ответила ввиду их полной абсурдности и провакативности. Тем более, что я не нахожусь и никогда не находилась в социальных сетях (только в вацапе).

Я спросила у сотрудников ФСБ, не заказывали ли они эти клеветнические статьи, подобный заказ они решительно отрицали.

"Зачем нам заказывать такие статьи?", спросили они.

Я ответила: "Для дискредитации неугодных".

В 2009 году меня в числе других авторов пригласили на 70-летний юбилей литературного журнала "Дружба народов", который состоялся в Москве. На форуме было официально озвучено, что все северокавказские языки, включая черкесский, по классификации ЮНЕСКО объявлены угасающими (умирающими). С тех пор я занимаюсь как могу сохранением родного языка наряду с другими языковыми активистами. Я сделала все, что было в моих силах, так как это отвечает моим профессиональным и национальным интересам. 

В своей деятельности, я и мои коллеги, никогда не выходили за рамки законов. Мы приводили факты и предлагали решения, не более того. Но никогда за все 14 лет моей общественной деятельности ни один проект, предложенный нами, не был реализован. Именно поэтому последние три года я ничего не публиковала, не участвовала в общественных делах, понимаю, что это бесполезно. Оперативники спрашивали о каких-то давних событиях, которые я плохо помнила 10 - 5-летней давности.

Что происходит в нашей республике?

Вместо того, чтобы услышать специалистов, которые серьезно работают на государство, опытных общественных деятелей, которые безвозмездно помогают государству, пойти им навстречу с целью реабилитировать родные языки, национальные культуры, их начинают дискредитировать, репрессировать и преследовать. Именно эти действия следует расценивать как экстремизм и дестабилизацию общественной обстановки.

В связи с изложенным, убедительно прошу адресатов настоящего заявления восстановить мои права от этого полного произвола, содействовать возвращению носителей информации, в которых содержатся все мои работы и записи."

The Circassian Times